Новая идеология возможна, и она уже набирает силу
Все, кто считали, что с русскими будет покончено с помощью издевательств, именуемых реформами, с помощью навязываемого им покаяния, с помощью десталинизации, с помощью насаждения потребительства, не достигли своей цели
Сергей Кургинян , 10 июня 2015 г.
Когда мы собирались в прошлом году, мне и в страшном сне не могло присниться, что на территории Донецка будет воевать сначала небольшое подразделение украинской «Сути времени», а потом довольно крупное военное подразделение под нашим флагом. Кстати, в этом подразделении уже воюют итальянцы, испанцы, представители самых разных народов. Донецк, Луганск стали новой Испанией, с интербригадами. Это не миф, это реальность нашего времени.
Вы говорите, новая идеология невозможна. Мне кажется, что она уже складывается. Татьяна Жданок говорит, что выход есть всегда. Мои учителя говорили чуть сложнее: «Да, выход есть всегда. Но иногда на новом этапе, чтобы выйти из ситуации, нужно больше воли». А воли становится всё меньше. Татьяна Жданок рассказала, что европейцы готовы к войне, и Россия должна знать об этом. Мне думается, что, как это ни странно, больше всех готовы воевать русские. Они совсем не хотят воевать, но они готовы к войне. Об этом свидетельствует многое.
В России вдвое упало соотношение рубль/доллар. За доллар теперь надо заплатить вдвое больше рублей. Поскольку в стране много импорта, то, соответственно, понизился уровень жизни. При этом резко повысился авторитет Владимира Путина, он достиг фантастической отметки. Но если все говорят, что нынешний конфликт понизил уровень жизни, а русские голосуют за Президента так, как не голосовали никогда раньше, то как назвать такое состояние русского общества? Это антипотребительское состояние, не правда ли?
То есть это состояние, в рамках которого решающее значение имеют уже не «просперити», не временные удачи и благополучие. Истинные ценности, фундаментальные ценности, находящиеся по ту сторону потребительства, в том числе ценности экзистенциальные, постепенно выходят в России на первое место, и русские фактически голосуют за них. Приглядитесь к рейтингам Путина и подумайте, что они значат в европейском смысле. Повторяю, правительство ухудшило уровень жизни в два раза, в то же время поддержка правительства выросла вдвое. Почему? Потому, что Крым, и потому, что есть ощущение экзистенциональной угрозы. По этой причине заявления о том, что Европа готова воевать, вызывают у меня, прошу прощения, глубочайшую иронию. Потребительское европейское общество не может воевать с высокотехнологичным обществом, каковым всё еще является Россия, в случае, если это общество всерьез решило занять позицию по ту сторону потребления.
Что касается новой идеологии (за что воевать, почему воевать?)… Недавно я видел ролик, вызвавший широкий резонанс. Русские священники, отдыхая, поют на несколько голосов советские песни. Поскольку всегда считалось, что Русская Церковь имеет большой счет к коммунистам, и такое в принципе невозможно, ролик обошел всю страну. В нем поют: «А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер…»
Сейчас мы проводим предварительные консультации, ориентированные на проведение в Москве съезда «Сути времени», объединенного со съездом «Родительского Всероссийского Сопротивления». Мы хотели бы видеть на этом съезде людей из разных стран мира. Если консультации будут успешными, то на достаточно авторитетном совещании будет впервые поставлен вопрос о лево-консервативном альянсе. То есть о реальном альянсе левых, включая коммунистические силы, с силами консервативными, включая Церковь.
В одной из крупнейших епархий России еще задолго до съезда к представителям нашей партии подошел весьма авторитетный священнослужитель и сказал: «Немедленно соберите совещание о синтезе христианства и коммунизма. Немедленно, через три месяца будет поздно». После чего он попросил нашу газету для того, чтобы знакомить с нею сообщество православных священнослужителей и паству. Если бы месяцев девять назад мне кто-нибудь сказал о возможности такой реакции православной церковной элиты, я бы просто пожал плечами. Но процесс оформления нового мировоззрения в России развивается очень быстро — спасибо Украине. Потому что именно произошедшее на Украине вызвало в России то, что мы все называем «русским поворотом».
После распада Советского Союза Россия следовала в фарватере Запада, и элиты хотели этого. Теперь же часть элиты и широкие слои общества говорят о «русском повороте». Каким будет поворот? У меня лично вызвал большую тревогу съезд ультраправых сил в Санкт-Петербурге. И именно потому, что при неминуемости «русского поворота» его содержание может быть очень разным. Спасительным для России может быть только лево-консервативный поворот. Ультраправый поворот только погубит страну.
Что такое для нас Европа? Мы понимаем, что каждая европейская страна — большая «кастрюля», в которой кипит свой «суп». Но в каждой кастрюле есть крышка, и эта крышка — очень проамериканская. Суп один, а крышка другая. И мы понимаем, как важны эти крышки, насколько они сильны, насколько авторитетны, насколько влияют на то, о чем здесь говорил Джульетто Кьеза. Однако суп тоже важен, всё уже определяется не только крышкой.
Мне кажется, что единственный вопрос, который сегодня стоит перед Европой, — вопрос о суверенитете. Левые, правые, центристы — все заговорили о суверенитете. О реальном суверенитете. Европа несуверенна, в чем убедились спустя многие годы очень авторитетные представители российской элиты. Но она должна стать суверенной. И она может стать суверенной.
Что я имею в виду, когда говорю о суверенитете? Я вовсе не имею в виду тот или иной курс, которым пойдет Европа. Я имею в виду возможность для Европы выбирать курс, двигаться тем или иным курсом согласно своему разумению. Европа может продолжать двигаться тем же курсом, что и США. Но она должна иметь возможность двигаться и иным курсом. Когда у маленького корабля есть свой мотор, он может идти тем же курсом, что большой корабль, а может идти другим курсом. Но когда большой корабль тащит маленький на буксире, у маленького корабля нет права на курс. То есть нет суверенитета.
Тут обсуждали вызывающие откровения директора «Стратфора» господина Фридмана о том, что вся внешняя политика США с начала ХХ века была ориентирована на то, чтобы ни в коем случае не допустить союзного объединения ресурсов России и Европы, и прежде всего — Германии. Но господин Фридман не является лицом, наделенным прямыми политическими возможностями. И он начал откровенничать только сейчас. А незадолго до распада Советского Союза, в конце 1990 года, мне довелось встретиться с весьма авторитетным советником Буша-старшего. Который, в отличие от Фридмана, обладал и реальным статусом, и реальным влиянием. Мы говорили с ним долго, и в конце он сказал: «Сергей, может быть, ты и прав (речь как раз шла о сближении Германии и России, неминуемом в случае распада СССР, которому американцы опрометчиво содействовали). Может, ты и прав. Но если начнется соединение Германии и России, это приведет к ядерной войне в Европе». Еще раз подчеркну, что этот человек тогда не только возглавлял некий фонд, но и обладал высокими официальными статусными возможностями.
Итак, если трос затягивает корабль в некий водоворот, корабль, имеющий мотор, может освободиться от троса, включить мотор и, меняя курс, избежать водоворота. А если водоворота нет, то такой корабль может не открепляться от троса. Тут — кораблю решать. То есть европейскому обществу. Ему решать, что выгодно для Европы. Но если общество решит, что выгодно не идти в фарватере США, у общества должна быть возможность воплотить это решение на практике. Сейчас возможности для воплощения такого решения нет. Это значит, что Европа несуверенна.
Альтернативой нынешней несуверенной Европе, как нам представляется, может быть только суверенная Европа. Никакая другая постановка вопроса не может объединить людей с разными представлениями о европейском будущем. Вот почему важно сказать: «Послушайте, давайте сначала завоюем право обсуждать разные варианты своего будущего и реализовывать эти варианты на деле. Это первый этап, на котором мы должны объединиться в борьбе за суверенитет. Ведь всем нам — правым, левым, центристам — хочется иметь возможность на деле реализовывать свои очень разные варианты европейского будущего. Так давайте сначала признаем, что этого права в качестве реального права у нас сегодня нет. Потом давайте объединимся, чтобы завоевать это право. А завоевав его раз и навсегда, давайте конкурировать, убеждая общество в том, что наш вариант европейского курса наиболее отвечает чаяниям народов Европы».
Следом встает самый больной вопрос: может ли Европа, даже если она станет другой, быть суверенной без России? Господин Коль когда-то принимал меня в числе других представителей России. В состоявшихся частных беседах говорилось о том, что объединение России и Европы, России и Германии сделает ненужным военное присутствие США на европейском континенте. И что вот-вот американцы уйдут. Это происходило, если мне не изменяет память, в 1993 году. Ну и как? Ушли американцы? Приблизилась Европа к той суверенности, которая без этого ухода немыслима?
Теперь об Украине. Мне кажется, что несколько положений находятся не в фокусе внимания европейцев. И мы не знаем, как вернуть их в фокус.
Первое положение. Свержение Януковича произошло с вопиющими нарушениями Конституции. Не просто с нарушениями, а с фантастическими нарушениями. Не собралась комиссия по импичменту — не собрали достаточного количества людей, чтобы сформировать комиссию. Не был привлечен прокурор. Не было решения Конституционного суда. Не дали слова Януковичу. И, наконец, не было набрано достаточного числа голосов для импичмента. То есть это не просто нарушение Конституции, это рухнуло право. И рухнули все политические партии. «Партия регионов», Коммунистическая партия — все рухнули. Кто появился на арене? Кто эти люди? Что и кого они представляют?
Второе положение. Любая конституция держится на общественном договоре. Украинская Конституция была оформлена и принята народами Западной Украины, Малороссии, Крыма и Новороссии. Но все правила игры изменены в один час. О каком теперь общественном договоре идет речь?
Третье положение. Были нарушены все международные договоренности. Решили, как именно Янукович будет сдавать полномочия. Решение подписало Министерство иностранных дел и тут же его нарушило.
Четвертое положение. Никто не хочет признать масштаба идеологических заявок, сделанных Украиной. Произошла государственная героизация Бандеры, а также Шухевича, Штепы, Донцова и прочих. Это героизация нацистской идеологии, но в ней русские занимают место, которое в нацистской идеологии отводилось евреям. Конечно, и для евреев имеется в этой идеологии весьма специфическое место… «Русских — за Днепр, евреев — в Днепр!» «Москали и жиды, геть с Украины!» Но русские в бандеровской идеологии — главный враг, недочеловеки, чудовища, подлежащие «творческому насилию», то есть геноциду.
Скажите, какая страна мира спокойно отреагирует на то, что рядом с ней неправовым образом возникло государство, разговаривающее только на языке геноцида, и взяло на вооружение идеологию, строящуюся на геноциде?
Пятое положение. Можно ли воскресить Бандеру, Шухевича, дивизию СС «Галичина», не воскресив тем самым коллаборационистов повсюду? И мы уже видим марши СС в Прибалтике и в других странах. Разве это не чревато возрождением нацизма — сначала с некоторыми лукавыми оговорками (дескать, он не вполне гитлеровский), а потом и без оговорок? Процесс же очевидный! Как очевиден и пересмотр итогов Второй мировой войны, когда говорят, что коммунисты и Россия, потерявшие в войне столько крови, не являются победителями, что не мы освобождали страны Восточной Европы, что не мы помешали геноциду польского народа. Когда польские политики кидаются в объятия людям, восхваляющим Волынскую резню, возникает ощущение безумия. Россия отреагировала на это безумие крайне мягко.
А теперь — о формирующемся лево-консервативном альянсе. В России этот альянс сформирован давно, и я благодарен всем организаторам за то, что мы можем здесь спокойно поговорить о нем: в современной политике редко предоставляется возможность говорить о стратегии. Но уж раз она появилась, я ею воспользуюсь.
В 1994 году в Греции мне довелось поприсутствовать на съезде, где троцкисты, фашисты — все были вместе. И все хотели дружить против глобализма. Откуда взялась эта эклектика? Что она собой знаменует? Усиливает она возможности так называемого антиглобализма или же она эти возможности резко уменьшает? Нельзя ли провести параллель между этим антиглобализмом и провокациями, осуществлявшимися так называемыми Красными бригадами? И куда вообще движется европейский и мировой коммунизм? Подчеркиваю, не еврокоммунизм, а весь мировой коммунизм, включая европейский? Мне кажется, что он движется куда-то не туда. И он не сам движется не туда, его в это «не туда» двигают.
Поясню. Советский коммунизм, что бы о нем ни говорили, с точки зрения демократии был очень консервативным. Он был моральным: добро, зло, этика, совесть были положены в его основу. Он был культурно классическим: социалистический реализм стал продолжением культурной классики. Он был основан на семейных ценностях, он был гуманистическим. Тогда говорили о новом гуманизме, но не говорили же об антигуманизме. И, наконец, при всех его сложных отношениях с Церковью, он никогда не отрывался от христианских корней. Те, кто стали двигать коммунизм не туда, расплевались с классикой, с ценностью труда, семьи и всего прочего. Всех расплевавшихся свалили в одну кучу, наклеив ярлык «левые». И эту кучу заранее обрекли на то, чтобы она была только кучей и не могла превратиться в нечто, обладающее структурными возможностями. Как говорил Антуан де Сент-Экзюпери, высокий смысл есть у собора, сложенного из кирпичей. Но его нет и не может быть у кучи кирпичей.
Так можно ли придать сегодняшнему альянсу разных сил высокий смысл, превратив его из кучи кирпичей в собор? Для этого нужен новый понятийный аппарат. Потому что новую ситуацию нельзя осмыслить, используя прежний аппарат, сколь бы хорош он ни был. Прежний аппарат ориентировался на противопоставление «коммунизм — капитализм».
Но ведь мы сейчас пребываем в новой реальности. На самом деле происходит колоссальная мутация капитализма. Никакого классического капитализма уже нет. Нет ни империализма, о котором говорил Ленин, ни ультраимпериализма, о котором говорил Каутский, ни шизокапитализма, о котором теперь говорят. Есть мутакапитализм, мутировавший капитализм, отказавшийся от своих сущностных характеристик. Он отрекся от себя ради мировой власти. Он отрекся от идеалов Великой Французской революции, от идеалов буржуазных революций: свободы, равенства, братства. Он отрекся от великого идеала Просвещения, отрекся от всего.
На сегодняшний день противостояние капиталистической России Путина и капитализма Америки есть попытка противопоставления классического капитализма капитализму мутировавшему. Русские говорят: «Как же так, мы воспитаны на Бальзаке, на Гюго, мы же понимаем, что у Европы был идеал какой-то справедливости, что у европейцев была мораль, была классика, что они читали «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Энгельса, и они же предали свои ценности, они разрушают семью?! Какой же это капитализм, что вы делаете с религией, где прежний христианский капитализм?» Сегодняшние русские консерваторы, включая религиозных, говорят о том, что их не устраивает подобная мутация. Недаром колоссальной силы протест вызван ювенальной юстицией. Русские увидели в ней посягательство на семью, именно на буржуазную классическую семью. Заявили, что «этот номер у нас не пройдет». Тут возник альянс светских и религиозных людей, и ювенальная юстиция была отвергнута. Но само по себе это только симптом, это малая толика большого отвержения.
Русские не желают признавать внеэтического характера капитализма, отказа от восхождения человека. Когда-то советский поэт Вознесенский сказал: «Все прогрессы реакционны, если рушится человек». Русские отрицают безумие мира и несправедливость, низвержение мирового права. И сегодня реально формируется альянс консервативно-капиталистических сил, включая силы церковные, и тех, кого представляем мы, «Суть времени». То есть людей, которые ратуют за обновление коммунизма. Более того. На ускоренном синтезе православия и коммунизма теперь настаивает, как я уже говорил, сама Церковь. Точнее, часть ее представителей, вполне статусных.
Очень многие говорят о теологии освобождения, все смотрят в сторону Кубы, в сторону некоего нового синтеза между идеалами — подчеркиваю! — христианства, да и вообще — подчеркиваю! — восходящих религий и идеалами коммунистическими. Но даже те люди, которые держатся за капитализм в России, говорят о классическом капитализме. То есть они говорят о том, что буржуазное государство есть государство национальное, и внутри него есть проект под названием модерн. Отрицание идеалов модерна во имя постмодерна означает мутацию. Это уже не капитализм, а, если говорить честно, это фашизм, который рано или поздно низвергнет все христианские идеалы, который всегда тяготел к радикальным формам языческих культов, который обязательно к ним вернется и который хочет только одного — доказать и утвердить принципиальное неравенство людей. И он неизбежно будет адресовываться к радикальным формам гностики, в рамках которой есть полноценные люди (пневматики), полулюди (психики) и нелюди (гилики). Он обратится к этой схеме, поскольку, чтобы править, ему надо уничтожить большинство человечества. Уничтожение большинства человечества для него возможно и желательно, коль скоро большая часть людей — нелюди.
Этим воззрениям и замыслам противостоит русский дух симфонии, единства людей. Им противостоят все русские мечтания — религиозные и светские. Скажут: «Какой там русский дух после того, что с вами сделали за последние 25 лет!»
Отвечаю. Все, кто считали, что с русскими будет покончено с помощью издевательств, именуемых реформами, с помощью навязываемого им покаяния, с помощью десталинизации, с помощью насаждения потребительства, не достигли своей цели. Многие русские девочки и мальчики, с которыми я хорошо знаком, мыслят совершенно так же, как их ровесники 40, или 80, или 100 лет назад, говорят на том же языке, читают ту же классику. И в них есть ясное, точное ощущение того, что у них хотят отнять Родину, что Европа не желает принять Россию всю целиком, что Россию хотят разрушить. Это ощущение поднимает в русских всё то, что пошло в рост при вторжении Наполеона или Гитлера.
В конце ХХ века русских не победили — их обманули. Русские поверили в добро, которое несет Запад, в правоту неких его идеалов. Сейчас, когда они поняли, что те идеалы не имеют абсолютно никакого отношения к действительности, они стыдятся своей веры. Родилась новая Россия.
Путин, слава богу, очень осторожный политик, он один из самых осторожных политиков в русской истории. Никто не хочет никакой «горячей» войны. Все хотят мира. Все действуют предельно осторожно. Американцы провоцировали русских дойти до Киева, русские не пошли на это. Русские верят в силу украинского народа, который сам со всем разберется. Русские ведут себя крайне осторожно, но возникают новые и новые провокации. На Украине имеются списки неугодных, и по этим спискам уже началась ликвидация. Нам сообщают, что такие же списки украинцы делают для Москвы, что действуют террористические подразделения. Радикальность украинской стороны нарастает и нарастает. Мы просим: договоритесь со своим же народом. Договоритесь, как это делают в Шотландии, в Каталонии, договоритесь гуманно. Но вместо этого не против каких-то террористов, которых нет, а против мирного населения применяется тяжелое оружие массового уничтожения: «Ураганы», «Грады». Они стреляют не по войскам, они стреляют по мирному населению. На нашей территории уже два миллиона беженцев с Украины и еще чуть ли не миллион людей с запада Украины, которые ненавидят Россию, но бегут к нам, потому что не хотят воевать. Они кричали, что готовы воевать, ровно до момента, пока не проснулся русский воинский дух.
Говорят, среди ополченцев много людей с сомнительной «кредитной историей». То есть людей, приехавших с тем, чтобы нажиться. Это не так. Конечно, ополченцы не ангелы. В ряды ополчения встали очень разные люди, в том числе и небезусловные. Недавно я встретился с одним из наиболее небезусловных ополченцев. И он мне с потрясающей искренностью сказал: «Я что, приехал сюда, чтобы деньги делать? Я приехал, чтобы мой дед с неба увидел, что я воюю с фашизмом». Все-таки я по одной из своих профессий режиссер, и умею различать, когда люди притворяются, а когда говорят искренне.
Повторяю, новая лево-консервативная идеология формируется у нас очень быстро. Советский флаг и иконы… Православные монахи, поющие советские песни… Синтез начал оформляться. Надо помочь этому процессу завершиться. Потому что если этому помешают, то «русский поворот» может стать ультраправым и ультраконсервативным. А это будет чревато очень серьезными катастрофами.
Правда должна восторжествовать
Часть 2.
От редакции , 24 июня 2015 г.
Захари Захариев
Болгария,
член Национального совета Социалистической партии,
президент фонда «Славяне»
Наша встреча проходит накануне 70-летия Великой Победы. Эта дата сейчас не только в центре внимания историков, но и в центре внимания всей мировой общественности, в том числе и политических элит. Почему? Потому, что сейчас мир пребывает в раздумьях на новом историческом перекрестке. Речь идет о цивилизационном плане, о геополитических изменениях. От того, изберет ли человечество, будучи на этом перекрестке, верное направление, зависит не только будущее цивилизации, но и вообще существование рода человеческого.
Почему? Ответ сложный и требует комплексного подхода. Если формулировать его коротко, можно сказать, что распад Советского Союза, одного из центров биполярного мира, привел к однополярности в системе безопасности. Однако, как человек не может долго на одной ноге стоять, так и мир рискует рухнуть по причине нынешнего неустойчивого основания — однополярности.
Есть ли надежды в этом смысле? Думаю, есть, поскольку именно сейчас проявляется и активно идет процесс формирования второго геополитического центра современного мира. Этот процесс возродился именно там, откуда родом ялтинское мироздание. Из Москвы. Сегодня формируется новое, интернациональное сообщество, и прежде всего на базе взаимоотношений России и Китая. Это вселяет надежду на то, что мир встанет, наконец, на обе ноги, что биполярность мира в ХХI веке будет противостоять философии глобализма, имперским амбициям самого мощного государства современности — США.
Многополярность, по существу, — форма безответственности в мировой политике, ибо полюсов может быть только два. Не только в природе, не только в геофизическом, биологическом, физическом планах, но и в отношении геополитики.
Татьяна Жданок
Латвия,
депутат Европарламента
Дорогие друзья, сердечно приветствую вас и благодарю болгарских организаторов нашей встречи, фонд «Славяне», за те усилия, что позволили нам собраться здесь.
Любимые слова, завещанные мне еще моим дедом: «Не бывает безвыходных ситуаций». Наверное, это то, что заставляет нас, политиков, активно действовать. А время сейчас требует от нас без устали искать выходы из создавшейся ситуации.
Те полтора года, что прошли после нашей первой встречи, подтвердили правильность прогнозов, изложенных в первой Софийской декларации. Сделаем краткий обзор событий прошедших полутора лет. Мы встречались в октябре 2013 года, за месяц до Вильнюсского саммита. Тогда Виктор Янукович еще готов был подписать соглашение с Европейским Союзом об ассоциации и о свободной торговле. После того, как в ноябре Янукович принял другое решение — отложить подписание соглашения, — события стали разворачиваться стремительно. Объявился Майдан и всё, что за этим последовало. Ситуация приняла, на мой взгляд, принципиально новый характер. Прежде Европейский Союз выстраивал вокруг России так называемую новую Берлинскую стену протяжением от Балтийского до Черного моря и далее, до Каспийского. Часть такого рода стены уже стал возводить Яценюк на границе Украины с Россией.
Тогда, в октябре 2013-го, Европейский парламент принял весьма специфическое определение характера взаимоотношений Европы и России — «критическое взаимодействие». Однако теперь вместо новой Берлинской стены выстраивается уже линия фронта. Изменилась даже риторика. У меня в руках материалы состоявшейся в Европарламенте 21 апреля дискуссии, которую подготовила крупнейшая фракция ЕП — Европейская Народная партия. Тема — отношения Евросоюза и России. Заголовок пресс-релиза по итогам заседания лаконичен и суров: «Европейский Союз должен сказать России: мы готовы идти воевать!» Как говорится, ни прибавить, ни отнять. На том заседании присутствовали и выступали и политики, непосредственно формулирующие внешнеполитическую позицию Европейского парламента: председатель Комитета по иностранным делам Элмар Брок из партии Ангелы Меркель и его заместитель — польский депутат Яцек Сариуш-Вольский. В ходе недавних дебатов на сессии Европарламента Сариуш-Вольский предъявил, по сути дела, ультиматум европейской элите, связанный с трагедией в Средиземном море, когда 900 человек утонуло на судне, идущем от берегов Ливии. Тогда на чрезвычайном саммите Евросоюза было предложено, чтобы все страны ЕС, а не только Италия, Мальта и Греция, распределили между собой нагрузку по решению проблемы беженцев. Так вот, ультиматум Сариуша-Вольского звучал так: мы не станем помогать решению проблемы, если вы не выполните наши требования, касающиеся востока, то есть если вы не займете жесткую позицию в отношении России.
Особенно опасно, что эти кликуши, осмелившиеся произносить слово «война», причем «горячая война», а не «холодная», готовы открыть еще и второй фронт. Не только фронт на Украине, но еще и фронт в странах Балтии. На той дискуссии 21 апреля выступал еще один представитель Народной партии: Габриэлюс Ландсбергис, внук знаменитого Витаутаса Ландсбергиса. Комитет по иностранным делам поручил ему подготовить резолюцию по отношениям Европейского Союза и России. Этот текст уже доступен, и он настолько ужасен, что, говорят, даже Элмар Брок сказал Габриэлюсу, что текст надо переписать, — этот вариант он не примет. В тексте молодого Ландсбергиса ничтоже сумняшеся утверждается, что Россия после Украины намерена атаковать страны Балтии, устроив предварительно провокацию на границе. Мол, уже начиная с весны наблюдается активность на границах.
К нам в республику, в частности, в нашу партию «Русский союз Латвии», буквально повалили иностранные журналисты. Спрашивают, собираемся ли мы объявлять в Латгалии создание республики, по примеру Донецкой и Луганской республик. Аналогичные вопросы они задают по поводу северо-востока Эстонии. Последняя такого рода встреча у меня была с очень представительным и владеющим русским языком корреспондентом «Нью-Йорк Таймс» Эндрю Хиггинсом. Все вопросы, которые он задавал в Риге мне и моим коллегам, касались одного: правда ли, что готовится провозглашение Латгальской Республики. При этом ссылался и даже показал мне распечатки с некого сайта. Я ответила, что это очевидная провокация — таких сайтов можно при желании создать сколь угодно много.
Очевидно, что ситуацию намеренно нагнетают. Что можно противопоставить такого рода действиям? Где искать точки сопротивления? Для этого стоит обратиться к голосованиям в Европейском парламенте по антироссийским резолюциям и по резолюциям об Украине. Против них голосуют на двух флангах: фракция левых в одной стороне зала и, с другой стороны, крайне правые. Плюс — отдельные депутаты в центре. Этот альянс, складывающийся сам по себе, выглядит довольно странным и неестественным. Более того, он, простите за не слишком литературное слово, «напрягает» левых. Их при каждом удобном случае обвиняют в том, что их позиция совпадает с позицией крайне правых. Интересно было бы обсудить сегодня, является ли такое совпадение позиций тактическим или в нем есть некий стратегический подтекст.
Пока же я расскажу о центре. Или, точнее, о левом центре, который представляют присутствующие здесь три политика. Помимо меня, это Анна Миранда и Иньяки Иразабалбейтия. Наши партии входят в общеевропейскую партию, которая называется «Европейский свободный альянс». Ее еще называют партией регионалистов и национальных меньшинств. Партия принципиально дистанцирует себя от правых националистов. Такая позиция закреплена и в политической платформе, и во всех резолюциях съездов Альянса. Мы предложили нечто новое, некую новую комбинацию, а именно — левый национализм. Правда, политики с правого фланга, тот же Ван Ромпей, в течение пяти лет возглавлявший Европейский совет, говорил нам, что, дескать, национализм не бывает левым. Однако я видела своими глазами, как наш принцип работает в Стране Басков. Этот регион Испании, отнюдь не лучший по природным условиям, сейчас впереди по всем экономическим показателям. В основу политики и действий его регионального правительства, локальных органов власти положена как раз идея о сочетании здорового патриотизма, или, если хотите, национализма, с идеей социальной справедливости. Из этой идеи выросло много проектов, в том числе знаменитый кооператив «Мандрагор».
Стало быть, мы трое представляем здесь специфическую политическую структуру. На прошлой неделе в городе Баутзен на востоке Германии, где проживают лужицкие сербы, состоялся съезд Европейского свободного альянса. В ЕСА входит более 40 партий, но, к сожалению, в Европейском парламенте альянс представляют только 7 депутатов, — меньшинствам получить свое представительство на уровне ЕС довольно трудно. Крупнейшими партиями Альянса являются Шотландская национальная партия и левая партия из Каталонии «Euskerra Republikana», которые инициировали в своих регионах референдумы о независимости. Хотя референдум в Каталонии не признан Мадридом, а на референдуме в Шотландии требование независимости получило менее половины голосов (результат референдума готов был признать Лондон, но тот же Лондон сделал всё, чтобы этот результат был не в пользу отделения), сейчас эти регионы продолжают борьбу. И вот вам реакция: несмотря на поражение на референдуме в Шотландии, произошел громадный прилив в Шотландскую национальную партию, численный состав ее вырос в 10 (!) раз. Сейчас, за неделю до выборов в Великобритании, эта партия, судя по опросам, должна взять едва ли не все 58 мест, предусмотренные в Палате общин в Вестминстере для Шотландии. А каталонцы намерены последовательно идти своим путем и региональные выборы в сентябре считают плебисцитом по вопросу о независимости.
Вчера в самолете я прочитала статью в «Нью-Йорк Таймс», автор которой очень озабочен ситуацией в Шотландии. «Нью-Йорк Таймс» в ужасе от того, что Шотландская национальная партия будет очень хорошо представлена в Вестминстере, составив конкуренцию лейбористам и консерваторам. И «Нью-Йорк Таймс» тоже, что интересно, считает — Шотландская национальная партия гораздо более левая, чем лейбористы.
Итак, есть такие партии и такая политическая сила в Европе. О них подробнее расскажут Анна и Иньяки. Я же со своей стороны считаю, что нужно продолжить поиски именно в этом направлении, отбрасывая какие-то не характерные для левых политические установки. Границу здесь можно провести легко. Отправной точкой здесь может служить формула из преамбулы Всеобщей Декларации прав человека: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах». Если эта формула представлена в программе той или иной партии, значит, нам с этой партией по пути. Для сравнения приведу совершенно иную формулу. После известных январских событий в Париже один из идеологов Национального фронта, депутат Европарламента Аимерик Шопрад, в интервью российскому телевидению (допускаю, что во Франции он более осторожен в своих высказываниях) сказал следующее: «Мусульмане должны либо ассимилироваться, либо покинуть Францию». Конечно же, с политиками, представляющими такую позицию, мы не можем быть в стратегическом союзе. Хотя случается, что по некоторым резолюциям мы голосуем одинаково.
В заключение я хочу вернуться к тому, с чего начал Захари Захариев, — к 70-летию Победы. В странах Евросоюза набирают все большую силу попытки переписать историю Второй мировой войны с целью принизить роль СССР в разгроме нацистской Германии. И, пожалуй, сегодня самый громкий антироссийский, антирусский сигнал идет из Польши. Недавние оскорбительные, скандальные заявления польских официальных лиц болью отзываются в моем сердце. Наш семейный архив хранит письма моего дяди, погибшего в Польше незадолго до Дня Победы. Мы не знаем точного места, где он погиб. Поэтому, когда мы похоронили в Риге его мать, на надгробии рядом с ее именем вписали имя сына и слова: погиб в Польше в апреле 1945 года. Уже поэтому мне отвратительно то, что вытворяет сегодня польский политический мейнстрим, а Сариуша-Вольского воспринимаю как своего личного политического противника. В жесткую стычку с ним я вступила еще в 2007 году при обсуждении событий в Эстонии, связанных с переносом «Бронзового солдата»; тогда он возглавлял комитет по иностранным делам. Но сегодня я рада, что в числе прочих на нашей встрече есть представитель Польши, занимающий совсем другую позицию. Правда должна восторжествовать.
Джульетто Кьеза
Италия,
депутат Европарламента в 2004–2009 гг., группа Социалисты и демократы;
президент ассоциации «Альтернатива»
Всем нам понятно, что сейчас мы оказались в ситуации, самой опасной за весь послевоенный период. До 2014 года не происходило ничего подобного. На мой взгляд, Третья мировая война — реальная перспектива. К сожалению, немногие об этом думают, и общественное мнение совершенно не готово всерьез задуматься об угрозе новой войны. Однако даже папа Римский два года назад, когда бомбили Дамаск, сказал открыто: мы скатываемся к Третьей мировой войне. Я считаю, что он прав.
Понятно, что это результат распада Советского Союза и превращения мира из двухполярного в однополярный. Но это была только одна из причин. Сейчас происходит нечто еще более серьезное, судьбоносное.
Когда начались события на Майдане, у меня сразу возник вопрос: почему они спешат? Они — это Соединенные Штаты Америки. Всё было организовано, тщательно и систематично подготовлено, финансировалось посольством США в Киеве при поддержке Госдепартамента США. Почему они так спешили? Ведь Украина уже была, по сути дела, американской колонией. Секретные службы Украины — в руках США, армия и представительство в высших эшелонах армии — тоже. Практически они контролировали ситуацию. Почему же они спешили? Могли бы подождать год–полтора, устранить Януковича, назначить нового президента. Зачем они организовали нацистский переворот в центре Украины, в центре Европы? Подчеркиваю, не просто переворот, а нацистский переворот.
Это было не случайно. И сейчас уже очевидно, зачем всё это. Балтийские республики, Польша немедленно откликнулись. Создавалась именно цепочка — три республики Прибалтики, Польша, Украина. Великолепная операция! Разделить Европу двумя чертами, сломить Европу и, конечно, ударить по России. Но, опять же, почему так спешно? Всё это они могли проделать спокойно, за полтора–два года.
Я уверен, что делалось это ввиду угрозы мирового кризиса. Не кризиса европейского — кризиса мирового. Центры стратегического управления США прекрасно понимают ситуацию: либо сейчас Америка завоюет мир, либо будет поздно.
Нам надо понимать, что Россия — единственная сила на сегодняшний день, способная их остановить. Их друзья в Европе уже пишут: «Мы готовы идти на войну!»
В целом в Европе мы наблюдаем, между прочим, обнадеживающую картину. Если посмотреть на Европу в целом, картина однозначная: практически в Европе происходит политическая революция.
Это началось с выборов в Италии в 2013 году, с «Движения пяти звезд». В Италии появилась партия, которой не существовало, и она получила на выборах 25 % голосов.
Далее в Греции — «SYRIZA». В стране побеждает левая коалиция, пришедшая к власти путем выборов.
В Великобритании тоже появляется партия, которой прежде не существовало, — «UKIP», и она не отстает по популярности от лейбористов и консерваторов.
В Испании, опять же, новая партия — «PODEMOS». Она на сегодняшний день получила большинство голосов, по рейтингу — около 30 процентов.
Я считаю, что впервые в Европе, какой мы ее знаем изначально, обрушился пакт между избирателями и властной элитой. 30 лет назад элиты заявили: голосуйте за нас, а мы обеспечим вам очень хороший уровень жизни. И обеспечивали. А теперь вдруг случилось то, что элиты не способны дать всего того, что обещали. И миллионы людей в Европе ищут, кому поверить и кому довериться.
Ключевой элемент на сегодняшний день — выход из НАТО. Любопытно, что в Греции, в программе «SYRIZA» есть пункт о выходе из НАТО. «PODEMOS» в Испании ставил вопрос о референдуме. UKIP в Великобритании — тоже.
Я думаю, если в Италии мы начнем эту борьбу, мы можем стать первыми. Можно всем вместе собрать несколько миллионов подписей, и картина Европы начнет меняться.
Красимир Премянов
Болгария,
член Национального совета Социалистической партии,
председатель Союза Фракийских обществ
Первое, что я считаю исключительно важным, — сегодня формируется новое поколение, ценности которого во многом определяются фигурами, подобными Соросу. Молодые люди, живущие на Украине и в Болгарии, фактически лишены ценностей, корни которых уходят в историю страны. У нас же нет возможности, нет сил, нет связей, позволяющих консолидироваться и противодействовать этим тенденциям. Мы работаем в условиях информационной блокады. У большой части населения нет доступа к объективной информации. По сути, все европейские страны нынче выполняют указания «вашингтонского обкома». Большинство жителей страны не знает, что происходит на самом деле.
В Европейском Союзе формирование политических группировок фактически лишило местные партии суверенитета. Пора поставить вопрос о необходимости сохранять суверенитет каждой отдельной партии. Партии не должны выполнять навязанные им решения коллективных образований, созданных в Европейском парламенте, в европейских структурах. Нам нужно укреплять связи по горизонтали, прямые связи между отдельными политическими партиями.
Сегодня необходим диалог между партиями отдельных стран с целью определения коллективных позиций по основным волнующим нас вопросам. Это сложная задача. Посмотрите, что делают тем временем США. Посол США заявил: 700 миллионов евро предоставлено для развития структур так называемой «мягкой силы», то есть некоммерческих организаций (НКО). 700 миллионов маленькой Болгарии! Что им противостоит? Партии с ограниченными финансовыми ресурсами, которым не под силу создать рычаги противодействия столь мощному давлению. Но давление и угрозы будут продолжаться и нарастать, если партии несогласных с политикой Вашингтона будут и впредь действовать поодиночке.
Андрей Сафонов
Приднестровье,
кандидат в президенты на выборах 2011 года
До 2013 года, пока не произошел государственный переворот на Украине, Приднестровье являло собой пункт, который за своей спиной имел сравнительно дружественный тыл в лице Украины. Так было и в 1992 году, когда даже негативно настроенные к Советскому Союзу, к Москве люди принимали участие в защите ПМР. Однако под давлением США впоследствии наступили перемены.
Естественно, американцы попытались взять Приднестровье в кольцо. В этой стратегии наибольшее значение отводилось натиску на Приднестровье с запада. В лице, прежде всего, правых политических силы Молдовы при поддержке Бухареста. А с востока — это та часть политических сил Украины, что наиболее активно сориентирована именно на Соединенные Штаты. К тому же, после смены власти в конце 2011 года, в разы возросло влияние Запада в Приднестровье.
Безусловно, нас попытаются либо удушить извне, либо изменить соотношение внутри самого Приднестровья, работая по нескольким направлениям. Каким? Первое. Ощущается четкая линия — разбить то единство, что существовало и по инерции еще присутствует в Приднестровье между тремя крупными национальными общинами: русской, молдавской и украинской. Второй момент: в интернете формируются группы, члены которых сосредоточены на работе с украинским населением. Они активно проводят антироссийскую линию с тем, чтобы представить Россию агрессором, — она, мол, воюет с Украиной. Приднестровские украинцы обычно эту версию не поддерживают, но, тем не менее, работа по расколу изнутри в последний год идет очень активно. Следующая акция — своего рода десант протестантских проповедников-бандеровцев против православных. К зданию администрации вышли 50–70 проповедников, стали раздавать литературу, призывали людей обратиться в их веру. Их лоббисты одновременно начали пропаганду в социальных сетях. Все происходит точно так же, как и в других странах. Сильно бьет по нам и фактический отказ от концепции социального государства, которая помогала сохранять Приднестровье, и переход с июля 2014 года к классической модели шоковой терапии.
От Евросоюза инициатива в работе с Приднестровьем перешла к американцам, причем их душеприказчиками выступают англичане.
Разумеется, усиление натиска на нас — не просто изолированный, оторванный от общеевропейской ситуации эпизод. Это достаточно четкая американская генеральная линия по превращению всего периметра европейской части границ России в сплошную дугу нестабильности, в линию фронта.
Самые большие усилия должны быть направлены на ликвидацию атмосферы и обстановки, чреватых угрозой войны. Из этого вовсе не следует необходимости проявления большей уступчивости требованиям радикальных кругов Соединенных Штатов. Чем больше уступаем, тем больше возрастает давление. Спасти ситуацию может усиление европейской самостоятельности и военно-политический российско-китайский альянс.
Что касается нашего крохотного государства, нам остается обмануть ожидания наших недругов — остаться в живых и по мере возможности помогать всем остальным, кто не доволен сегодняшним положением вещей.
Богдан Цирдя
Молдавия,
депутат парламента, фракция Партии социалистов
С развалом биполярного мира проиграла не только социалистическая система и социализм как идея. Рухнул принцип. Мы видим кризис либерализма. Фактически рушится монетаризм. Мы видим разрушение не только Потсдамско-Ялтинских соглашений, но всего мирового международного права. Не надо ходить далеко: Ливия, Афганистан, Ирак и так далее — тому подтверждение. Если хотите, мы видим и разрушение современной экономической модели капитализма как таковой. То есть мы находимся в витке нового хаоса, фактически на грани огромнейших перемен, о чем говорили здесь господин Кьеза, господин Кургинян и другие.
Если исходить из теории Хантингтона о том, что мир состоит из восьми цивилизаций, то модель западной цивилизации фактически утратила свою сущность. Базовым основанием и ценностью этой цивилизации является христианство. Но каким мы видим христианство в сегодняшнем Европейском Союзе? Фактически идет отказ от традиционных христианских ценностей. Идет снижение роли семьи через рост разводов. Здесь и легализация гомосексуализма, и ювенальная юстиция, и отказ от понятий «отец» и «мать», и дискуссии об эвтаназии, в том числе детской. Понимаете, для человека нашего склада ума, условно — восточного склада — всё это представляется полной деградацией. Я уж не говорю о существовании партий гомосексуалистов в некоторых северных странах Европы. Ясно одно: христианские ценности в Европе в серьезном кризисе.
Тот же Хантингтон говорит о другом критерии западной цивилизации — о правовом государстве и демократии. Здесь уже шла речь, в частности, в выступлении представительницы Галиции, о том, что в Европе мы наблюдаем рост тоталитарных, олигархических тенденций. Я уж не говорю о таких казусах, как появление секретных тюрем.
Происходят и еще более страшные вещи. В частности, легализация в той или иной форме фашизма и нацизма и проведение экспериментов в Прибалтике, на Украине. В Молдове тоже есть элементы подобных экспериментов. Для чего они? По-видимому, идет подготовка к большой войне, и происходит легализация всех этих форм, чтобы мобилизовать и вовлечь в войну максимальное число людей.
Хантингтон говорит и об экономике как базовой модели западной цивилизации. Я не знаю, есть ли тут рыночная экономика или нет, — лучше спросите об этом болгар, которых заставляли отказаться от «Южного потока», от других энергетических проектов, суливших стране сотни миллионов евро прибыли. Почему Венгрии запретили выгодные контракты с «Газпромом»? Почему принимаются экономические директивы, в принципе разрушающие экономику Прибалтики, Греции, Румынии? Говорят, это пространство благосостояния. Но почему ни одно из государств, присоединившихся к ЕС после 2003 года, не процветает? Фактически происходит отказ от идеи рыночной экономики. Рыночные инструменты работают на пользу двух-трех игроков, на пользу «тройки», о которой здесь уже говорили мои коллеги.
Когда в 50-х годах были заложены основы ЕС, отцы-основатели настаивали на равенстве всех членов ЕС. И что мы видим сегодня?
Отцы-основатели говорили о взаимопомощи, о том, что каждое государство ЕС может рассчитывать на помощь соседей. Никакой взаимопомощи на самом деле нет.
Говорили отцы-основатели о союзе, основанном на новом единении народов. И что мы видим? Мы видим сверхцентрализованную систему,
Говорили о Евросоюзе как о структуре пацифистской, созданной во имя недопущения войны. Но потом мы увидели, как сам ЕС или отдельные его члены участвовали в военных действиях везде, где только было возможно, — в Афганистане, в Ливии, не говоря уж об Ираке. А сегодня ЕС фактически напрямую поддерживает войну в Донбассе.
И самое смешное: отцы-основатели говорили о Евросоюзе как об отдельном геополитическом акторе, субъекте международного права. Но что мы видим в данный момент? Прямую зависимость от Соединенных Штатов. Сегодня Европейский Союз выполняет директивы из Вашингтона, жестко голосует по приказам Вашингтона, ведет себя как марионетка Вашингтона и уже отказывается от своей автономии, ведя переговоры о Трансатлантическом договоре. Все понимают, что это означает исчезновение ЕС, превращение ЕС в экономический придаток Соединенных Штатов. Хотя, я думаю, не столько экономический, сколько военный придаток. Что делается опять же для подготовки большой войны. Большой, скажем так, конфронтации — либо с Китаем, либо с Россией. Увидев, что Китай посильнее экономически, решили попробовать на России, разобраться с Россией.
Говорили о Европейском Союзе как о некой особой модели экономического развития, о том, что должны быть строгие критерии приема новых членов, что всем нужно соблюдать какие-то правила. Но каким критериям соответствовала Румыния? Хоть одному из Копенгагенских критериев вступления в ЕС Румыния соответствовала? Нет. А Болгария? А хорваты?
Как расходуются бюджеты, на что направляются деньги? Сравните средства на социальные расходы и на военные расходы государств ЕС, и вы поймете, куда уходят деньги.
ЕС как конструкции, которую заложили отцы-основатели, сегодня нет. Евросоюз как модель западной цивилизации тоже исчез. Что делать? С нашей точки зрения, необходимо сделать несколько простых вещей.
Первое: вернуться к христианству. На практическом уровне, в частности, через преподавание в школах.
Второе: хорошо бы вернуться к тем базовым ценностям, которые заложили отцы-основатели ЕС.
Третье: чтобы избежать большой войны, к которой движется Европа, необходимо создание зоны свободной торговли между Таможенным союзом и Евросоюзом.
Четвертое: большинству государств ЕС хорошо бы отказаться от участия в НАТО.
Пятый пункт: мы считаем, что было бы нормально, если бы государства-члены ЕС были и членами Таможенного союза. Или еще лучше: ввиду угрозы большой войны важно, чтобы государства поставили на повестку дня выход из ЕС и чтобы присмотрелись к Таможенному союзу как к возможности изменения баланса сил для предупреждения войны. Нужно также отказаться от приравнивания нацизма и коммунизма, от запрета коммунистических партий. Европа открывает путь фашизму. Ибо фашизм, точнее нацизм, — явление войны. Если где-то запрещают коммунизм, значит, к власти приходят нацисты или фашисты и, значит, миру грозит война.
Если сегодня серьезно проанализировать то, что творится, мы поймем, что нарастания кризиса можно избежать. Кризиса ценностей, кризиса идеологий, кризиса международного права. В истории нет сослагательного наклонения. Но через такие коллективные акции, как эта, через диалог, собственную активность мы можем изменить повестку дня в Европе. Да и в мире тоже.
